Добрый день, девушки (ALRUNA). Спасибо, что согласились побеседовать с нами.
Анастасия А.: Добрый день.
Скажите, вы самостоятельно выбрали вид своей деятельности? Как это произошло?
Анастасия А.: Да, пожалуй, этот путь я выбрала сама, хотя и не без влияния родителей. Будучи маленькой, меня отдавали в разные творческие кружки: хор, фортепиано, рисование, бальные танцы и театр. Моя семья всю жизнь танцевала, но, вопреки традициям, меня потянуло в музыку. По воле случая я попала в качестве вокалистки сначала в один проект, потом во второй, но в какой-то момент решила, что пора создавать что-то своё, и начала учиться писать музыку. Собственно, это вылилось в музыкальный проект ALRUNA.
Татьяна: Изначально это был не вид деятельности, а фортепианный кружок с девяти лет. Пошла добровольно, очень хотела играть, перед глазами всегда был дедушка, всю жизнь с удовольствием играющий на пианино. В десять лет я заняла первое место в конкурсе районного ДДТ и поняла, что то, что я играю, и как я это делаю, нравится людям. Постепенно начала выбирать только те произведения, которые могу сопоставить с каким-либо образом и ощущением. Мне стало ясно, что музыка очень тесно переплетается с моим восприятием мира.
Что можно считать точкой отсчёта вашей музыкальной жизни?
Анастасия А.: Всё началось с того, что я попала в неформальную среду, тогда мне было шестнадцать лет. Новые знакомства меня привели на репетиционную базу одной рок-группы, которая часто «джемила», ребята предложили мне развлечения ради поимпровизировать в микрофон. Я спела пару песен, и они единогласно решили, что моё место с ними на сцене.
Виталия: Не знаю, существует ли она вообще, эта точка отсчёта, ведь музыка окружает нас с рождения и на протяжении всей жизни. Если говорить об исполнительстве, то точкой можно считать момент, когда я впервые взяла в руки инструмент и поняла, что хочу научиться играть на нём.
В какой момент вы осознали, что музыка будет с вами всегда?
Анастасия А.: Пожалуй, войдя в кураж в написании музыки и в процессе творчества с ALRUNA, я поняла, что это то, чего мне так всю жизнь не хватало. Я нашла свой путь, и с этим осознанием пришла мысль, что как бы там ни сложилось, музыка – неотъемлемая часть моей жизни.
Диана: Хочется сказать «когда я поняла, что готова на последние деньги купить хороший инструмент», но нет, раньше. Просто осознала, что даже легонечко позаниматься музыкой — это для меня как обязательная зарядка. И, самое главное, я готова над своей игрой работать — отводить серьёзную часть своего времени для этого, отказываясь от того, что раньше казалось мне невероятно важным.
На что вы готовы ради музыки сегодня и на что были готовы в начале своей деятельности?
Татьяна.: В начале я об этом не задумывалась, но сейчас лично мне как музыканту-арфисту очень хочется показать, что арфа — это не только глиссандо-арпеджио и ирландские плясовые, а ещё аналог фортепиано с большим количеством технических приёмов. Параллельно с этим хочется привносить что-то новое в любой проект, где доведётся участвовать и развивать эклектику в российской музыке. Ради этого я и готова прикладывать огромное количество сил, вкладывать всяческие ресурсы и ломать стереотипы, если повезёт.
Расскажите о своей группе ALRUNA, пожалуйста.
Анастасия А.: Идея коллектива родилась в 2011 году, на тот период я очень увлекалась фэнтезийной тематикой и легендами, мне хотелось привнести в свою музыку то, что сочетало бы в себе волшебство, сказки, было бы наполнено чем-то мистическим, что показывало бы слушателю иной мир, в котором живут такие необычные люди как мы. Тяжёлой музыки на российской сцене в подобном ключе было достаточно, а вот светлой, лиричной и инструментальной крайне мало. Вдохновлялась я в основном зарубежными коллективами, такими как Narsilion, Trobar de Morte, Enya, Arcana, Omnia, Artesia, из русскоязычных сильное влияние оказали Fleur и Мельница. Пожалуй, лично для меня ALRUNA — совокупность всего, что я так люблю в этих группах и при этом открывающее что-то своё, как в музыкальной составляющей, так и в визуальной.
Почему вы выбрали жанр фэнтези?
Анастасия А.: Это такой жанр, где ты можешь позволить себе внести абсолютно всё, что захочешь. Мир фэнтези настолько безграничен, что любая твоя фантазия и задумка будут иметь место и будут к месту. Это огромное поле деятельности.
Татьяна: Мне интересна не «воздушно-фейская» сторона фэнтези, а более тёмная — друиды, ведьмы, мрачные авторские легенды. Ей я готова упиваться в литературе, музыке и живописи. Но это есть и в нашей группе.
Лилия: С детства люблю сказки разных народов мира. До сих пор нравится перечитывать по настроению особенно мрачные. Это вылилось и в моё творчество – как написания песен для ALRUNA, так и в любимый фэнтази-роман, который я пишу, под названием «Шанакарт».
Расскажите о своём образе, о своих нарядах, музыкальных инструментах, графике, причёсках, обо всём том, что создаёт фэнтезийность в вашем творчестве.
Анастасия А.: Вообще музыку я больше пишу, нежели играю, но в этом мне помогает электронное пианино и разные музыкальные программы, а в группе я пою, играю на блокфлейте и различных перкуссиях. Так значительно легче. Что касается костюмов, они несомненно приближены к лёгким фэнтезийным образам лесных нимф или сказочных ведьм, ведь наш коллектив женский, а женщины-музыканты — создания нежные и утончённые.
Анна: Я – клавишница. С одной стороны, клавиши можно считать самым далёким от фолка инструментом, да и в ходу музыкальной истории он самый молодой, но нельзя не заметить, что в нашей группе он является едва ли не основным после солирующего голоса: на нём держится ритм и основная гармония, и, несмотря на то, что нельзя представить фею или эльфа странствующего с клавишами, тогда как подобный образ с флейтой или, скажем, арфой вполне сопоставим, мой образ ничуть не выделяется в группе, наоборот, вписывается органично и совершенно необходим.
Виталия: Ненавязчивые партии моего инструмента перекликаются с клавишами и арфами. Гитара не привлекает особое внимание, не исполняет соло, как, например, флейта, но поддерживает остальные инструменты, задаёт некий ритм вместе с нижними и средними регистрами фортепиано.
Может ли музыка наполнить человека настолько, что заменит ему всё?
Татьяна: Может, если музыка войдёт в резонанс с чем-то, что есть в человеке — на поверхности или совсем в глубине. Что до нашей музыки, то вера в сказки (добрые или страшные, об этом выше) живёт, наверное, в каждом, поэтому, как мне кажется, при должном количестве усилий мы сможем заполнять людей полностью.
Анна: А сможет ли всё отвлечь настолько, чтобы не думать о музыке? В обоих случаях возможен положительный ответ, однако, на мой взгляд, настоящему музыканту ничто не сможет восполнить желание быть ближе к музыке. Если ты пишешь музыку, то должен думать о её содержании, и даже если наплывы желания «отшельничествовать» иногда весьма полезны, скоро это иссякает и появляется потребность в эмоциях, которые захочется описать, будь то событие, чувства или впечатления от произведения искусства. Если же человек занимается только исполнением музыки, то ему, как итог, нужны слушатели, однако, опять же, отрешение от всего на некоторое время, дабы погрузиться в сосредоточенную подготовку, имеет место быть и, более того, даёт возможность показать отличный результат. Из всего следует, что музыка, как бы человек в неё ни погружался, требует вмешательства внешнего мира, хоть и, в первую очередь, является отражением мира внутреннего.
Каковы последствия данной ситуации на ваш взгляд?
Анна: Когда случаются моменты полного погружения в музыку, то, следуя из собственного опыта, могу сказать, что для цели, ради которой это произошло, всё оборачивается всегда успешно. Ведь для раскрытия великолепных замыслов, совмещённых с талантом, иногда не хватает времени, внимания и детального рассмотрения. Зачастую действительно хорошие идеи остаются лишь поверхностно проработанными и имеют жалкий вид.
Вы анализируете свой музыкальный путь? Какие изменения можете отметить?
Анастасия А.: Несомненно, да. Наш коллектив меняется, как настроением внутри коллектива, так и внешне. Иногда мы используем разные наряды на своих концертах. Так же к нам приходят новые участницы, они вносят в коллектив своё настроение, свою лепту. В сравнении с тем, как наша деятельность только начиналась, сейчас звучание тоже приобрело иной окрас. Многое остаётся вне поля зрения слушателей, но внутри коллектива всегда кипит бурный поток из идей и задумок для их реализации.
Насколько часто вы нуждаетесь в тишине и самоконцентрации?
Диана: Самоконцентрация точно нужна в момент, когда ты пишешь новый трек и когда берёшься разучивать партию, которую написали приглашённые музыканты. Новый текст тебе нужно чётко выучить и заранее представить, как это должно звучать в группе. И на репетиции, а затем на сцене, ты перестаёшь быть «эгоистом» и не уходишь «в себя» — ты работаешь в команде. В эти моменты нет чистой самоконцентрации, есть профессиональная собранность, контроль над инструментом, голосом и групповая концентрация — общая слаженность, которая достигается только ударными совместными репетициями.
Лилия: Странный для меня вопрос. На самом деле в тишине мне очень не хватает общения, я всегда разгоняю её музыкой или фильмами, если одна.
Как вы относитесь к неосмысленным песням? Есть ли такие в вашем репертуаре?
Лилия: Мне сложно воспринимать подобные вещи, неосмысленность в данном случае, мне необходима чёткая логика и сюжет. Надеюсь, что таких песен всё же нет.
Каждая песня – отдельная жизнь и история. Не много ли таких жизней для одного артиста?
Анастасия А.: Каждая песня нами проживается внутренне. Какие-то композиции пишутся на одном дыхании за ночь, а с чем-то приходится воевать и оттачивать. Но, как правило, музыка даётся мне с лёгкостью, поэтому, чем ярче я переживу идею внутри себя, тем легче будет струиться мелодия из-под пальцев на клавиши. Поэтому неосмысленных песен, на мой взгляд, у нас нет. Лилия всегда пишет интересные на сюжет тексты, иногда получаются целые истории, умещённые в одну песню, я порой удивляюсь, как ей удаётся вместить большой и красивый миф в два-три куплета, при этом отлично рифмуя строки. Артисту нужны перевоплощения – он живёт ими. Это развивает как внутренние его стороны и черты, так и внешние их проявления. И чем больше амплуа, тем лучше.
Вы когда-либо ловили себя на мысли, что сейчас так тяжело в творчестве, как никогда?
Анастасия Л.: В жизни каждого музыканта бывают моменты, когда хочется бросить всё. Когда творчество кажется в тягость, и вообще всё чаще посещает мысль, что талант — это что-то из области фантастики, а особенно твой талант. В моменты, когда такое происходит, самое главное — держать себя в руках. Ну или можно просто бросить всё и «уйти в закат». Тут уж всё от человека зависит.
Вита: Конечно. Частенько ловлю себя на мысли, что пора бросить это всё и заняться чем-нибудь стоящим, но что же более стоящее, чем творчество? Небольшая история из жизни: я бросила как-то музыкальную школу. Ну вот никаких сил не было тащить, как мне тогда казалось, самое ненавистное дело в жизни. А потом через год мне предложили вернуться, и я не упустила шанс. Но передышка была необходима. Сейчас у меня маленький ребёнок, мне кажется, что никогда-никогда не будет сложнее уделять внимание творчеству. Но, конечно, и в общении с малюткой необходимы передышки, а творчество — это лучший способ набраться сил и энергии.
Как выбраться из подобных состояний, когда перестаёшь верить в своё творчество? Поделитесь, пожалуйста, опытом.
Анастасия А.: Мне чаще всего помогали вылазки на природу, прослушивание любимой музыки и позитивные компании друзей, в которых я отвлекалась. Возможно, ещё просмотры любимых фильмов. Я очень глубоко и чутко переживаю то, что вижу, слышу и чувствую. Это даёт мне толчок к желанию реализовать новые идеи.
Анастасия Л.: Лично я мотивирую себя тем, что если я сдамся сейчас — легче мне не станет. Ещё мотивирует то, что на данный момент у меня уже есть определенные успехи, личные победы. И, самое главное, стоит помнить, что в моменты, когда нам особенно тяжело, тогда мы и растём.
Вита: Передышка. Всем, так или иначе, рано или поздно нужна передышка в творчестве. Когда эмоционально отдаёшься какому-то делу, невозможно без ущерба качеству пахать денно и нощно. Необязательно валяться на диване, ехать в дальние страны или уходить в запой, как это делают некоторые маргинальные музыканты. Достаточно встретиться со старым другом, которого тысячу лет не видел, и это обязательно подарит впечатления. Или просто уехать в лес. В лесу, как нигде, мы можем зарядиться энергией, прийти к внутренней гармонии, пообщавшись с природой.
Что для вас «музыкальный вклад» в наше время?
Анна.: «Музыкальный вклад» всегда имеет примерно один смысл в течение всего существования музыки. Конечно, разные эпохи предполагали наличие разных задач, будь то увеселение светских групп, духовные заказы и прочее, однако, вне зависимости от желания заказчиков и композиторов, музыка всегда существовала не только в день её написания и через несколько лет после, она остаётся для следующих поколений, цепляясь корнями, прочность которых зависит от уровня написанной музыки. Сколько лет ещё каждый уважающий себя человек будет знать о таких композиторах, как Моцарт или Бетховен? Наверное, каждый современный композитор, да и любой творец мечтает создать что-либо, что настолько упрочнит «корни» его творения, что его имя врежется в историю на долгие годы.
А что является «музыкальной утопией» на ваш взгляд?
Вита: Если расшифровывать слово «утопия» как «место, которого нет», то для меня это идеальный концертный зал. Там звуки звучат именно так, как они звучат в моей голове, нет никаких волчков, стены не съедают звук, а, наоборот, гармонично взаимодействуют с ним. К сожалению, все площадки не без недостатков, иной раз приходится прилагать значительные усилия, чтобы звук был хоть немного приемлемый. Особенно это касается музыкантов, которые играют в коллективе, где много красивейших акустических инструментов.
Прогресс, он внутри? Или прогресс отражается в количестве скачанных песен?
Анастасия А.: Полагаю, что внутри. Когда ты чувствуешь, что растёшь профессионально. Когда произведение, которое ты играл год назад, можешь сыграть интереснее, лучше, уверенней преподнести его под новым углом. И внешне это выразится откликами в сердцах слушателей.
Диана: Не будь прогресса внутри, не увеличивалось бы количество скачанных песен. Прогресс внутри — это работа над теми новыми идеями, что постоянно приходят в процессе творчества. Это ничто иное, как попытка найти собственную дорожку для развития, свой стиль и презентовать его зрителю так, чтобы он твою эмоцию тоже почувствовал, и у него возникло желание прийти на следующий концерт. Но прогресс невозможен только внутри.
Мысль возникает следом за делом — за репетицией, где нужно повторять и повторять, доводя свою тему до автоматизма. Только когда ты способен посреди ночи вскочить и в сомнамбулизме идеально отыграть свою партию, тогда тебя что-то «тащит» ещё дальше вперёд. Голова требует новых песен, новой музыки, чего-то сложнее и интереснее. И ты начинаешь сам себе придумывать новые сложности и в этом уже растёшь над собой.
Ваши песни изначально были рассчитаны на определённого слушателя?
Анастасия А.: Создавая коллектив, я не думала о конкретной публике. Мне просто хотелось творить. Мне хотелось погружать людей в сказку, напоминать им о том, что они всё еще способны мечтать. И совершенно неважно, кто будет слушать нашу музыку, важно то, что эта музыка вызовет внутри человека.
Изменились ли ваши слушатели с годами? Заметны ли перемены?
Анастасия А.: Конечно. Не сказала бы что именно меняется, но круг людей постепенно растёт. Больше фестивалей и мероприятий, куда нас приглашают. Если раньше приходилось о себе где-то рассказывать, то сейчас уже больше организаторов, которые находят нас по откликам слушателей или же других организаторов, или находят в интернете, приглашают стать частью мероприятия, выражают благодарность за наше волшебство. Слушатели же подходят после концертов и говорят много тёплых слов, что не может не трогать.
Что для вас русская музыка сегодня? Назовёте пару имён?
Анна: Отечественная музыка всегда играла важную роль в моей жизни. Учась в музыкальном училище, я влюбилась в таких композиторов, как Рахманинов, Римский-Корсаков и ещё во многих великих классиков, однако не стоит оставлять без внимания современные группы, которые по-своему могут тронуть до глубины души. Для меня это такие группы, как Мельница, с её глубокими и одновременно жизненными текстами, и, скажем, Fleur с захватывающей лирикой.
Изменилась ли русская музыка за последние двадцать лет?
Анна: Сколько существует музыка, столько она меняется. Не каждую эпоху можно поделить на такие небольшие временные отрезки, как двадцать лет, однако, то было в те времена, когда музыканты были более уверены в традициях, на которые они полагались. Сейчас же каждый стремится выделиться. Норма — не следовать музыкальным традициям. Изобретаются новые варианты исполнения на инструментах, не говоря о новшествах среди рядов самих инструментов: исполнять музыку можно на куске стекла, на бумаге, на пиле, используются самые извращённые, на мой взгляд, варианты извлечения звуков, и я совершенно не преувеличиваю.
Насколько вы принимаете эти изменения? Насколько отвергаете?
Анна: Новый взгляд меня, временами, немного пугает и отталкивает: так я недавно пришла на концерт академической музыки нового поколения, где на сорок минут пришлось отречься от представлений о норме, так как я созерцала, как по струнам виолончели водили сковородой, причём всё время концерта продолжалось одно и то же. Естественно, в последние годы музыка меняется не только в такую сторону: говоря о большой сцене, можно заметить множество замечательных групп, образовавшихся не так давно. Зачастую люди стремятся вернуться к истокам, влить в новомодные течения свежие глотки милого сердцу фолка, с которого зародилась музыка, и выходит это, в большинстве своём, притягательно.
«Гибкость артиста» это необходимость или неизбежность?
Виталия: Полагаю, необходимость. Ведь творчество — это попытка показать свой внутренний мир окружающим, которая требует отклика. И чтобы получить понимание творчества, подстраиваться, на мой взгляд, должен не только зритель, слушатель, но и сам создатель.
Анастасия А.: Скорее всего, и то и другое. Времена меняются, люди меняются, и авторское творчество претерпевает изменения вместе со своим автором. Это может быть в силу внутренних обстоятельств, связанных со взглядами или жизненными ситуациями человека, что меняют его отчасти, или же с публикой, которая высказывает автору пожелания, чего бы ещё люди хотели услышать от любимого исполнителя.
Может ли артист расти как личность, если его творчество статично и не видоизменяется?
Анастасия А.: Думаю, что нет. Как я уже говорила выше, профессиональный рост, особенно в начале пути неизбежен. То, что мы сочинили сегодня – через год-два будет иметь уже иной вид, иное звучание. И это будет происходить до тех пор, пока песня, мелодия не отточится до её идеального состояния. И это правильно. Творчество, хоть немного, но должно трансформироваться. В этом и заключается рост музыканта. Он должен продолжать учиться слушать себя и слышать, как можно сыграть лучше.
Анастасия Л.: Музыкант должен быть разносторонней личностью, потому что его музыка отражает его самого. И, соответственно, если человек меняется, как личность, растёт, или, напротив, регрессирует, то это вероятно отразится на его творчестве, тем более, если музыку создаёт он сам, а не играет готовое. Таким образом, творчество не может оставаться статичным, если музыкант меняется.
Какие самые громкие изменения в своём творчестве можете отметить?
Анастасия А.: Думаю, это круг людей внутри коллектива. Сами музыканты. Меняется состав – меняется и звучание песен. Что-то дополняется, что-то видоизменяется. На сегодняшний день я могу сказать с уверенностью, что я очень рада тем девочкам, которые сейчас играют и поддерживают это волшебство. У нас очень весёлый коллектив сейчас. Это всегда звонкий смех на репетициях и после концертов – это очень важно для поддержания настроения и теплоты внутри состава, особенно, когда коллектив женский. И неважно, какого возраста человек – важно то, как он относится к тому, что он делает в самой группе, насколько он открыт своим соратникам.
Как, на ваш взгляд, выглядит самый успешный синтез музыкальных направлений?
Анастасия А.: Успех — это вопрос всё-таки субъективный. Кто-то стремится к славе, а кто-то к идеальному звучанию, вне зависимости от количества людей на стадионе. Хотя слушатели – это всегда важно. Я думаю это связано с внутренними ощущениями, насколько человек доволен собой и звучанием своих произведений. Это, опять-таки, складывается из того, что человек слушал всю свою жизнь и из полученных музыкальных навыков. Меня всегда коробит, если в песне я ощущаю нехватку какой-либо составляющей. Я ищу способы залатать дыры или изменить то, что не устраивает. Соответственно, когда мне нравится звучание – это отражается в моей подаче на сцене, в моём взгляде к зрителю. Он это чувствует и его это цепляет. И когда человек подходит после концерта и говорит – «это было волшебно!» — Я понимаю, вот это успех!
Виталия: Я считаю, что самым успешным является слияние регтайма, блюза, госпела и других направлений, которое образовало джаз. Я люблю эти направления.
Спасибо за интервью, желаем вам успехов.
Виталия: Спасибо.
