Здравствуйте, Андреграунд! Спасибо, что откликнулись на интервью. Сразу хочется начать с «острых вопросов». Скажите, почему одни группы предпочитают сами вести дела, а другие доверяют это менеджерам?
Андрей: Каждый делает то, что умеет. Я вот, например, пишу песни, а Настя прекрасно администрирует, продвигает и хвалит меня.
Настя: Особенно хвалю! (Смеётся.) На самом деле я согласна с Андреем. Артист и музыкант, в первую очередь, должен заниматься музыкой. Ребятам хватает своих обязанностей: репетиции, записи, выступления, интервью. При всём желании, когда ты супермультизадачный человек, тебе нужно разгрузиться и оставить “воздух” для самого главного — музыки. На организацию гастрольного тура необходимо от 3-х месяцев, в среднем, например. Вы же знаете, чем занимается менеджер-директор группы, не буду рассказывать. (Улыбается.)
Настя, помучаем Вас немного. Понятно, что слушатель приходит на концерт, но ему, наверное, абсолютно плевать, какая работа была проделана перед тем, как группа вышла на сцену. Тем не менее, не теряем надежды, что кому-то всё же это будет интересно. Расскажите, пожалуйста, какие трудные вопросы приходится решать вам как менеджеру группы.
Настя: Ммм. Я бы не называла их трудными. Все вопросы решаемы. Одно из важного — это тайм-менеджмент артистов. Особенно, если они принимают участие в других группах или проектах. Довольно часто наслаивается одно событие на другое, и тогда нужно быстро это разрулить, чтобы ни одна сторона в итоге не пострадала. В целом, моя задача — следить за полным циклом функционирования и развития группы. Музыканты думают о своём творчестве, а ты думаешь о музыкантах и обо всём остальном сразу. (Улыбается.)
Артисту важно, чтобы в его творческие дела никто не лез или мнение команды не помешает, тем более для продвижения?
Настя: Все люди разные и артисты все разные. Кому-то нравится одно, кому-то — другое. Андрей всегда ждёт от меня фидбека. Ему очень важна искренность, а я верю в эту музыку и хочу, чтобы если не полюбили, то хотя бы услышали каждые уши. Ну, конечно, нет, я хочу, чтобы все слушали только её. (Смеётся.) Поэтому могу позволить себе дать комментарий, например, «в следующем альбоме должно быть больше танцевальных песен». Но лезть в само творчество не буду.
Было тяжело собирать коллектив из двух человек?
Андрей: Очень легко, учитывая, что мы с Грантом уже давно знакомы, я просто предложил ему поиграть эти песни и он согласился. Причём, так совпали звезды, что он реально был вынужден играть одной рукой бас-партию на клавишах.
Грант: Было непросто, как по мне, пришлось по ходу дела осваивать Ableton Live, покупать midi-клавиатуру, искать звуки и инструменты, трудности были технические, в первую очередь, ну и, конечно, мне пришлось освоить одновременную игру на двух инструментах. Интересный опыт.
Ведь это мучения для вас — одновременная игра на 2-х разных инструментах? Не возникала ли мысль сообразить на троих, чтобы у каждого был свой участок работы?
Грант: Это не мучения, это называется — вызов принят! (Улыбается.)
Андрей: Когда мы начинали всё делать, такой мысли не было. Но, если забегать вперёд, новый материал требует более «полной» аранжировки. Но об этом поговорим в следующем году. (Улыбается.)
Сегодня музыка в подавляющем большинстве построена на теме любви. А вы поёте о ней, потому что все поют, потому что петь больше не о чем или есть другая причина?
Андрей: Я пою не только о любви, но и вообще о том, что происходит со мной, с чем я сталкиваюсь, или что наблюдаю. Любовь — вообще удивительная штука и, мне кажется, можно спеть о прекрасной погоде и это тоже будет про любовь. (Смеётся.)
Есть ли какая-то композиция, полностью построенная на фантазии, а не на личном опыте?
Андрей: Нет, таких песен нет.
Что скажете про количество и качество заведений в Москве: достаточно ли их для того, чтобы себя показать и других посмотреть?
Настя: В Москве есть прекрасные площадки, которые специально были построены под концерты, не буду называть, чтобы не выделять кого-то, туда достаточно приехать, сделать саундчек и спокойно отыграть концерт. Но, как правило, эти площадки на большую аудиторию. Более маленькие площадки пустые или оснащены не очень качественным оборудованием. Но, в целом, Москва развивается в этом плане, каждый год всплывает что-то новое.
В каком ключе проходит работа над очередной композицией, расскажите, пожалуйста, очень интересно? Кто является локомотивом в вашей группе?
Андрей: Локомотив — это самый упрямый? (Смеётся.) Я придумываю песню, потом делаю свою аранжировку в Ableton и далее скидываю эту «рыбу» Гранту.
Грант: «Локомотив» — всегда Андрей. Он пишет песни, лирику и партии для баса. Дома записывает «рыбу» — примерная зарисовка песни с вокалом и гитарой. Потом скидывает мне ноты, я готовлюсь и на репетиции придумываю партию барабанов. Затем остаётся общая работа над формой и аранжировкой.
Ableton достаточно надёжная программа для совместной работы? Просто там всякие VST, вдруг что-то пойдёт не так, что-то начнёт «вылетать».
Андрей: Я использую Ableton исключительно как инструмент для создания «рыбы», для аранжировки. Никакие VST-плагины не использую.
Может ли музыка защитить от войны?
Андрей: Музыка — это вообще чудо. Я уверен, что она может вылечить человека от недуга какого-то или найти что-то доброе в последнем мерзавце. Ну вообще это сила, которую, мне кажется, человечество ещё до конца не оценило или не поняло.
Есть шансы, что человечество одумается и начнёт ходить на концерты, а не сидеть дома, поглядывая всякие программы про выяснения межличностных отношений?
Андрей: Да, я во всё верю. Верю в людей, в добро, в чудо. (Улыбается.) А если серьёзно, сейчас тенденция такая положительная — все делают много классных ивентов, приглашают крутых артистов, много выставок хороших, всё делается для того, чтобы люди были замотивированы выбираться из дома. Мне кажется, всё больше и больше людей ходят куда-то, разве нет?
Инициативу по выпуску альбома «Слишком просто» проявил Дима Зайцев, владелец Mars Records, или вы порекомендовали ему не медлить с подписанием контракта?
Андрей: Насколько я знаю, (Улыбается.) Диме понравился наш первый ЕР и он сказал Гранту: «Чувак, если нужна будет помощь — обращайся!» Ну мы и обратились, когда нам потребовалась помощь с дистрибьюцией. И Дима нам помог.
Если не секрет, с каким дистрибьютором вы работали по выпуску альбома «Вруки»?
Андрей: Да как-то самостоятельно заливали в сеть.
Если сравнить качественные характеристики с прошлым дистрибьютором, то что нового дало сотрудничество с лейблом Mars Records?
Андрей: Ну, это удобно. «Каждый должен заниматься своим делом». (Улыбается.)
Как вы относитесь к hip-hop музыке?
Андрей: Меня очень вдохновляет то, что было в 90-х. Например, A Tribe Called Quest, Souls of Mischief и ещё куча других артистов. Мне нравится, как сейчас гармонично хип-хоп интегрировался в джаз, соул и так далее. И вообще, если рассматривать нашу музыку с точки зрения жанра, то мы тоже достаточно хопово звучим. Местами. (Улыбается.)
Сегодняшний hip-hop ничего общего c хип-хопом 90-х не имеет?
Андрей: Конечно, он другой. Но есть общий фундамент, общая идея. Существует единая основа. Время меняется, люди меняются, сознание меняется, и музыка меняется тоже.
Когда вы были особенно близко к провалу?
Андрей: Что такое провал? Провал для меня — это когда у меня 5 концертов подряд, а я простудился.
Например, забыли текст, забыли ноты или забыли настроить гитару.
Андрей: Такое случается очень часто, поверьте, это не провал.
Андрей, лично Вы слушаете музыку как обычный слушатель или подвергаете её математическому разбору?
Андрей: Я вообще всю музыку стараюсь слушать, как слушатель. Музыка — это сообщение, и оно должно быть рассказано просто, ёмко и доступно. Как музыкант, я обращаю внимание на всякие артефакты и так далее, но, как правило, музыке это не мешает, то есть я получаю сообщение и понимаю, что мне хотели сказать исполнители.
Какой альбом послушали недавно от первого и до последнего трека?
Андрей: Noname — Room 25.
Грант: Leon Bridges — Coming Home.
Организаторы когда-нибудь путали ваши имена?
Грант: Нет, но не раз говорили, что мы похожи на двух братьев, видимо, из-за волос.
Андрей: Они нас с Грантом вообще путают. Мы работаем вместе в группе «Саботаж» и часто бывает, что Грант после концерта получает кучу комплиментов о том, как он пел. (Улыбается.)
Грант, вы любезно выслушиваете каждый комплимент, а потом тихонько удаляетесь или тактично перебиваете, напоминая, что вы не Андрей?
Грант: Да, как-то раз вошёл в роль, отыгрывая пост-концертного Андрея. (Смеётся.)
Организаторы концертов сегодня — это профессионалы своего дела? Насколько быстро они способны заткнуть за порталы зарубежных коллег, как думаете?
Грант: Бывают разные организаторы, я прилично повидал организаторов, как и в нашей стране, так и за рубежом. Нет смысла никого затыкать, по опыту знаю, что на западе или в Азии, например, уровень гораздо выше, поэтому нужно просто расти.
Настя: Соглашусь про рост. Но, на самом деле, и здесь, и там есть сильные профессионалы. Ну и уровень ответственности там, конечно, выше.
Настя, наши люди нацелены на рост или всем видом демонстрируют, что всё знают и уверены в себе?
Настя: Конечно, глобально «мы» нацелены на рост, но при этом уверены в себе и демонстрации превосходства не скрываем, и промахи или недочёты воспринимаем как личное оскорбление. (Улыбается.) Я могу ошибаться, но, возможно, это как-то связано с ментальностью. Опять же, любая организаторская деятельность зависит от миллиона внешних факторов.
Не понятно, как менеджерам групп повышать свою квалификацию. Практически, на базе собственных ошибок или на базе книг, время от времени читая познавательную литературу, скажем, по психологии, по бизнесу?
Настя: Это навык и опыт. Мультизадачность развивается, связи наращиваются. Читать литературу можно сколько угодно, но если ты не выйдешь в поле — это бессмысленно. Встречаются ситуации, о которых никто не пишет в книгах. Нужно не бояться совершать ошибки, наверное. Ну и стрессоустойчивость, (смеётся.) если говорить о концертных организаторах, там работа с разными артистами — это постоянно новый опыт. Менеджер группы растёт вместе со своей группой.
Отдельный вопрос к Гранту Минасяну. Грант, скажите, Пётр Мамонов когда-либо слушал музыку Андреграунд, высказывал ли он своё мнение насчёт неё?
Грант: Нет, не слушал, я почти никогда не даю свою музыку кому-то послушать, честно говоря. Если это будет круто, то дойдёт до него естественным путем. Недавно он открыл для себя Дорна, сказал «понравилось».
Грант, что вы думаете про творчество Ивана Дорна, если слушали его, конечно?
Грант: Слушал. Дорн хороший.
Могли бы вы перечислить имена классных звукорежиссёров Москвы, пожалуйста, исходя из вашего опыта взаимодействия с ними?
Андрей: Паша Никольский, Илья Лунев и Кровавый Жендос.
Грант: Максим Комов, Павел Никольский и Дима Аникин. С последним довелось поработать у Manizha, суперпрофессионал.
Кино или сериалы, что больше всего откликается в сердце? Можно перечислить картины, чтобы мы тоже их посмотрели.
Андрей: Кино. Сериалы не смотрю со школы. Как-то так случилось. Блин, посмотрите «Любовь и Голуби». Просто обожаю.
Отличный фильм! Андрей, в чём сила советского кино, почему его затирают до дыр и не надоедает?
Андрей: По той же самой причине, по которой можно бесконечно слушать Claude Debussy.
Может ли музыкант плакать от музыки, от озарения, например, когда текст вдруг хорошим получился?
Андрей: Наверное, может. (Улыбается.) Я никогда не плакал так. Недавно с Настей говорили, кстати, что плакать — это круто. Странно, что мужчины стесняются плакать.
Плакать для проформы хотя бы раз в год или по любому поводу, например, во время просмотра фильма «Любовь и голуби»?
Андрей: Если кому-то нужно плакать — плачьте. Не нужно — не плачьте.
Настя: Слёзы — это эмоция, очень сильная, как правило. Любую эмоцию необходимо правильно «проживать». Прожить её можно только выплеснув наружу, разобравшись с чувствами. А у нас с детства как учат мальчиков? «Ты что ревёшь, тебе не положено, будешь, как девочка». Вообще непонятно, откуда это взялось. В корне неправильный подход. Это не призыв к мужчинам бросить всё и сесть в угол и обливаться слезами, мы просто хотим сказать, что все имеют право на чувства и чувства — это прекрасно.
В треке всё решает бас?
Андрей: В треке всё решает всё! Важна вся аранжировка в целом.
Если интернет отключат, ваш коллектив это сильно затронет? Продвижение, организация выступлений, скажем.
Настя: Сеть сильно облегчает работу. Ты можешь находиться в любой точке мира или просто лежать в кровати, когда болеешь, например. При этом ты находишься непрерывно в рабочем процессе. Если отключат интернет, наверное, вернутся листовки, активно заработают промоутеры, и все будут читать газеты и слушать единое радио, мне кажется. Ну а мне и всем менеджерам, организаторам, придётся бегать ножками из точки А в точку Б, чтобы познакомиться, договориться и так далее. Артисты будут работать везде, выбирать не будет возможности. (Улыбается.)
С приходом технологий люди перестали покупать музыку на компактах, перешли на стриминг, что будет дальше? К чему готовиться?
Андрей: Честно говоря, никогда об этом не думал. Меня больше волнует, как сегодня пишется музыка! Ты в телефоне можешь придумать трек, записать его и выложить в сеть — БАМ! И ты — Артист, всё! Это прикольно, но мне кажется, что из-за этого музыка немного утратила свою глубину и превратилась в магазин. Я не ною, просто это факт и так должно быть. “Андреграунд” в контексте сегодняшнего времени действительно не мейнстрим, и мне это нравится. (Улыбается.) Нравится, что я хочу заново сыграть всю музыку без единой кнопки и все живьём. Спеть о простых и понятных чувствах, переживаниях, о главном и не очень. Хочу, чтобы моя музыка была, как поэзия.
Кого вы считаете выдающимся композитором?
Андрей: Блин, в каждой эпохе своя пачка гениев. Так сложно сказать. Из живущих ныне мне очень нравятся Stevie Wonder, Robert Glasper, Jacob Collier — первое, что приходит на ум, но их вообще много, каждый в чём-то новатор, каждый со своим индивидуальным почерком.
Грант: Tigran Hamasyan, гений современности.
Когда будете готовы собрать Лужники?
Андрей: Когда к этому будут готовы Лужники. (Улыбается.)
